Eng | Рус | Буряад
 На главную 
 Новости 
 Районы Бурятии 
 О проекте 

Главная / Каталог книг / Электронная библиотека / Озеро Байкал

Разделы сайта

Запомнить меня на этом компьютере
  Забыли свой пароль?
  Регистрация

Погода

 

Законодательство


КонсультантПлюс

Гарант

Кодекс

Российская газета: Документы



Не менее полезные ссылки 


НОЦ Байкал

Галазий Г. Байкал в вопросах и ответах

Природа Байкала

Природа России: национальный портал

Министерство природных ресурсов РФ


Рейтинг@Mail.ru

  

Яндекс цитирования Яндекс.Метрика

О, море родное!

Автор:  Натаев П.
Источник:  Свет над Байкалом. - 1959. - № 1. - С.145-151.

Осенью прошлого года я впервые по-настоящему встретился с Байкалом-мо­рем. В этом очерке я хочу поделиться некоторыми впечатлениями от знамена­тельного для меня путешествия на паро­ходе «Комсомолец».

Уже третьи сутки наше судно, огласив гористые окрестности порта Танхой про­щальными гудками, шло на север.

За кормой бурлят буруны, над ними целыми днями висят шустрые чайки. Сипло дышит труба, выбрасывая клубы дыма, мерно шумят машины, и время от времени на носу парохода мелодично бьют склянки, завершая эту симфонию звуков.

В каюте не сидится. Мы подолгу про­стаиваем на палубе и не устаем любо­ваться окружающими нас великолепны­ми картинами, исполненными щедрыми мазками искуснейшей художницы ‑ природы. В ослепительном сиянии сне­гов сверкают горные цепи, круто дыбят­ся лобастые утесы, по склонам гор уг­рюмо чернеет тайга.

Осеннее солнце не наводит на мысль скинуть пальто. Свежий ветер настой­чиво оттесняет под укрытие. Мы уже облюбовали себе уютное местечко за штурманской рубкой. Близкое со­седство с дымовой трубой, излучающей приятное тепло, делает наше убежище истинным оазисом. К тому же здесь час­тенько появляется шлюпочный матрос Дима Борхонов со своей гармонью. Не­хитрые мелодии, которые он старатель­но извлекает из старенькой двухрядки, звучат как-то по-домашнему среди су­ровых звуков моря. 

К вечеру Байкал начинает ворочаться на своем каменном ложе. Старик недо­вольно кряхтит, чувствуя приближаю­щуюся зиму. Наш корабль, несмотря на свою тысячу тонн водоизмещения, начинает прыгать, как озорной жеребенок. У некоторых из тех, кто еще днем не­возмутимо разгуливал по палубе, вдруг обнаруживаются какие-то дела, не терпя­щие отлагательств, и, стыдливо опустив глаза, они торопятся спуститься в каю­ты.

На жизнь парохода не влияют ни сви­репый Култук, ни дикая Сарма. Од­на вахта сменяет другую. Глубоко в сум­рачном чреве судна без устали мелькают лопаты в руках кочегаров ‑ братьев Виктора и Василия Новолодских. Здесь говорят, что когда на вахте братья Новолодские, пароход мчится как глиссер. Василий до недавнего времени рыбачил. И не плохо. Его труд отмечен значком Центрального комитета комсомола «Мо­лодому передовику производства». Пар­ня манит профессия машиниста и по окончании навигации он решил запи­саться на курсы. Зорко смотрит на стрелку компаса рулевой Кеша Берденников. Стоит стрелке чуть отклониться в сторону от заданного курса, как быст­рый поворот рулевого колеса приводит неугомонную на место. Как бы бодрей поют машины, когда появляется возле них механик Гриша Ляховский. Он всю жизнь провел на Байкале, здесь же по­лучил специальность и даже... женился на море. Это случилось в 1954 году, когда он плавал на буксире «Феликс Дзержинский». Хотя с этого времени ис­текло более четырех лет, Гриша хорошо помнит вечер 22 июня, когда кают-ком­пания была превращена в свадебный зал, третий помощник механика с радис­том Неллей Хакимовой «преобразова­лись» в сконфуженных молодых, а вся команда ‑ в веселых, слегка подтруни­вающих гостей.

Молодцевато прохаживается по капи­танскому мостику    Сергей    Николаевич Кузьменков. Капитан внимательно ог­лядывает горизонт, берега и, чуть только показывается из-за мыска очередная пристань, отдает команду в рулевую рубку. Пароход плавно разворачивается. Пассажиры стоят вдоль борта, заботли­во прижимая к себе мешки, свертки, чемоданы. На баке возвышается плот­ная фигура боцмана Николая Афанасье­вича Жукова. Он уже запустил лебедку и по первому же сигналу отводит зажи­мы. С громким лязганьем разверты­вается толстая цепь и якорь звучно па­дает в воду. Кругом суетятся матросы. Спускается шлюпка. В нее усаживаются пассажиры и матросы.

Берег напоминает самую настоящую ярмарку. Приход парохода ‑ целое со­бытие в здешних местах. Не проходит и минуты, как мы оказываемся окружен­ными со всех сторон лодками самых разных калибров и назначений. Люди, как будто берут судно на абордаж. Наш бедный буфет подвергается самой на­стоящей осаде. Повсюду мелькают ар­бузы, яблоки. С лодок летят на борт парохода мешки с орехами, бочки с ры­бой, ящики неизвестно с чем. Появляют­ся какие-то бородатые люди с винтов­ками, собаками. Это геологи возвра­щаются с экспедиций.

Самые шумные и в то же время мно­гочисленные из всех ‑ это встречаю­щие и провожающие. Когда в Нижнеангарске к нам помчался катер, весь облепленный людьми, да вдобавок еще с огромной баржей, тоже переполненной до краев, я высказал опасение, что па­роход едва ли будет в состоянии всех взять на борт. Старпом Иван Ревенский только усмехнулся.

Эта публика отличается южной эк­спансивностью. Многие весьма склонны к поцелуям, слезам. Большинство же беззаботно распевают песни, хлопают друг друга по плечу. Команда привыкла к подобным сценам.

Раздается басовитый гудок. Момен­тально прекращается вся кутерьма, па­роход покидает рейд. «Комсомолец» по­ка единственное на Байкале пассажир­ское судно. Кого только он не возит: больше всего в летние месяцы ‑ турис­тов. За неимением туристской базы, пу­теводителей, проводников они вынужде­ны садиться на пароход и таким путем знакомиться с Байкалом. Будущая на­вигация обещает облегчение. Должен сойти со стапелей ледокол «Ангара». Пока же он ремонтируется на верфи имени Ярославского. Он виден издали, возвышаясь своей громадой на оконеч­ности мыса близ поселка Лиственничное.

Байкальский флот значительно уси­лился за последние годы, особенно со времени XX партийного съезда. Он способен с успехом справляться с возрос­шими грузоперевозками. Только в прош­лом году встали в строй два буксира, танкер «Баку», построенный руками улан-удэнских судостроителей и буксир­ный теплоход. Любопытно отметить, весь флот работает преимущественно иа нашу республику. Северо-Байкальсккй, Курумканский и Баргузинский аймаки снабжаются большей частью по морю. И тем же морским путем идут из этих северных краев лес, рыба, пушнина. В будущем значение Байкала, как водной артерии, еще более возрастет. К 1960 году объем грузоперевозок должен уве­личиться по сравнению с прошлым годом на 35 процентов. Увеличится и мощность флота. В 1959 году он попол­нится крупным пароходом, самоходной баржей, речным трамваем, ледоколом «Ангара» и другими.

Не тот стал флот, как в былые време­на. Не те стали и люди. Петр Алексан­дрович Тимошенко, плавающий на «Ком­сомольце» старшим механиком, полон законной гордости. Ветеран флота рабо­тает здесь с 1923 года. Он помнит ги­бель красавца-ледокола «Байкал» в дан разбойничьего разгула белогвардейщины, на его глазах и с помощью его рук восстанавливался и рос байкальский флот.

Взять хотя бы пароход «Комсомолец». То, как трудится его слаженный коллек­тив, вполне может служить показателем работы его флота. Команда парохода ее своим планом обычно справляется рань­ше срока. Так и в прошлом году ‑ программу навигации, рассчитанную до 15 ноября, моряки выполнили еще пятого октября. С большим подъе­мом несли вахту члены команды в честь XXI съезда партии. Хорошо по­трудились они в дни подготовки к юби­лею комсомола. Трое комсомольцев к этой знаменательной дате были награж­дены почетными грамотами ЦК ВЛКСМ. Это первый помощник капитана Иван Ревенский, старший машинист Иннокен­тий Морев и старшая проводница Анто­нина Гапонова.

На судне каждый хорошо знает свое дело. Широко практикуется совмещение профессий и поэтому штатное расписа­ние значительно сокращено. Каждый матрос умеет стоять за штурвалом. Мастерски владеют они такелажным делом, умело ходят на веслах. Се­рьезное значение придается здесь уче­бе. С окончанием навигации многие, как правило, садятся за учебники. Мат­росы, кочегары и машинисты посещают курсы. Радист Петр Иванов вот уже тре­тий год проводит зиму в Благовещенском речном училище, овладевая профессией штурмана. Учился без отрыва от рабо­ты и капитан парохода. Труд их, как и труд всех моряков Байкала, полон на­пряжения, нередко сопряжен с опас­ностью, но все, кого я встречал на Бай­кале, преисполнены большой любовью к своей профессии, искренней любовью к морю.

Велик и могуч Байкал. Нет в мире озера, способного сравниться с ним. Академик А. В. Винтер говорил, что Байкал является бесценным да­ром природы. Известный исследова­тель Байкала Г. Ю. Верещагин прида­вал ему совершенно исключительное зна­чение и замечал, что он «единственный в своем роде среди озер всего света и с этой точки зрения имеющий мировое значение». Но, как ни странно, мы, прибайкальцы, я не говорю об ученых, очень мало знаем о нем и даже, я бы сказал, порой не придаем ему того огромного значения, которое он заслуживает. Мы свыклись с ним.

Мы знаем, что воды Байкала крутят турбины Иркутской гидроэлектростан­ции, что он дает чудесный омуль. Но в большинстве случаев наш интерес даль­ше этого не идет. Знать, что озеро про­легает в длину на 636 километров, а наи­большую ширину имеет 70‑80 километ­ров, что впадает в него более 330 речек, а вытекает одна красавица Ангара ‑ совершенно недостаточно. Мало быть осведомленным в том, что максимальная глубина Байкала 1741 метр и стоит он над уровнем мирового океана на 453 метра, и длина его береговой линии со­ставляет более чем две тысячи километ­ров. Между тем не всем известно, что по площади озеро равно территории Да­нии и по объему водной массы занимает второе место среди озер мира, и по глу­бине ‑ первое. Г. Ю. Верещагин писал: «Для того, чтобы судить насколько ве­лик объем воды Байкала (23 тыс. куб. км.), надо представить себе, что если бы река Ангара текла непрерывно с по­стоянными расходами воды, то потребо­валось бы более 400 лет для того, что­бы через нее вытекло все количество воды, находящееся в Байкале, при усло­вии, что в Байкал не поступало бы в те­чение этого времени никаких водных масс». Добавим, что воды этого озера хватило бы на 23 таких моря, как Араль­ское, и 92 моря подобно Азовскому. Все мы восхищаемся Балтийским морем. А между тем в нем столько же воды сколь­ко в нашем море. Для заполнения бай­кальской впадины всем рекам земного шара вместе взятым пришлось бы пора­ботать в течение 230 дней.

Едва получив отпуск, мы рвемся в Крым, на Кавказ. Это как-то вошло в традицию. В этом нет ничего плохого. А между тем, у нас под боком есть та­кие места, что они могут смело поспо­рить с красотами юга. Еще Чехов, про­езжая Байкал в 1890 году по пути на Сахалин, восхищался его величием и сравнивал село Лиственничное с Ялтой. Чем не замечательна бухта Песчаная, где в июле и августе температура воз­духа выше, чем на кавказских горнокли­матических курортах Теберде и Цее. В этой бухте в течение всего года число тихих безветренных дней в два с поло­виной раза больше, чем на известном курорте Ессентуки. А разве не заслужи­вают внимания горячие ключи, мине­ральные источники? В бухте Змеиной‑ на восточном берегу полуострова Святой Нос, в небольшом углублении бьет горя­чий ключ с температурой в 55 градусов. Вблизи же Котельниковского мыса на­ходятся самые горячие ключи в При­байкалье. Температура источника 71 гра­дус. Можно упомянуть и о минеральных водах Аршана, Горячинска. Байкальские минеральные воды используются для ле­чения больных в Иркутском физиотера­певтическом институте. И .горячих клю­чей, и минеральных источников здесь более, чем достаточно. О них знают, все уверены в их положительных свойствах, но однако они остаются еще недостаточ­но изученными.

Я знаю, как гордятся сибиряки своим морем. И мне не чуждо это чувство. Где бы не заходила речь о моем родном крае, я всегда готов без устали распи­сывать красоты Байкала. Я тешил себя мыслями, что знаю море. Мое заблуж­дение простиралось до того, что мне ка­залось излишним более подробно позна­комиться с ним. Но оказывается, я глу­боко обманывался. Мои познания отно­сительно Байкала, как выяснилось, бы­ли слишком поверхностны. Теперь моя прежняя пылкая любовь к нему смени­лась робким, но страстным обожанием.

«Богатым» величали его в старину бу­ряты. «Святым озером» называли его монголы. У эвенков он носил название «Ламу». «Северным морем» прозвали его китайцы. Издавна селились на его берегах люди и кормились его дарами, благославляя его щедрость. И до сей поры сохранились здесь жилища наших далеких предков. Они чрезвычайно ин­тересны во всех отношениях. Не говоря о сугубо научной стороне, они очень ценны, как познавательный материал, очень любопытный для туристов. Эти городища, могильники,    различные    рисунки и надписи на скалах, как бы доно­сят до нас дыхание прошедших веков.

В бухте Обухеиха около поселка Лист­венничное, есть большая пещера. По свидетельству ученых, она была оби­таема в новокаменный и железный пе­риоды. На горе Доин-Хошун, близ бух­ты Крестовой, сохранились остатки древ­него крепостного сооружения. Они сло­жены из каменных плит. Это сооруже­ние относится к первому веку нашей эры. Здесь можно видеть остатки древ­нейших сигнальных вышек, сложенных в виде сруба из плоских камней. Они служили для наблюдения за неприяте­лем. С них подавались дымовые сигна­лы на ближайшие городища в случае опасности. Особенно много таких соору­жений на острове Ольхон.

В четырех‑пяти километрах к севе­ру от бухты Крестовой живописно вы­деляется высокая скала Саган-Заба из белого мрамора. На ней можно увидеть разные рисунки людей поздней поры бронзового периода. Поблизости этой скалы есть пещера, где по местным пре­даниям зарыто золото, которое везли китайские купцы на верблюдах. Есть где походить туристам, есть на что по­смотреть!

Не только памятниками седой древ­ности отличается Байкал. Он необыкно­венно оригинален и любопытен как уни­кум природы. Воды его чрезвычайно бо­гаты рыбой, берега ‑ пушниной, раз­личными полезными ископаемыми. Из­давна тянулись сюда люди с жилкой пытливых искателей и приносили миру известия о чуде Сибири. Если    попробовать рассказать об этом, то нужно на­чать с казачьего пятидесятника Курба - та Иванова. В 1643 году с 75 промышленниками и казаками он подошел к острову Ольхон, где жили буряты. Это были первые русские, появившиеся на Байкале. Первые же сведения о Байка­ле дали русские послы Заболотский и Спафарий, проезжавшие по Байкалу по пути в Китай. Описал Байкал также протопоп Аввакум, сосланный сюда в ссылку.

Более же организованные исследова­ния Байкала начались с момента созда­ния Русской Академии наук. И вот тог­да появилась первая карта озера, безус­ловно, во многом неточная. Ее снял ака­демик Мессершмидт, посланный сюда для исследовательских работ Петром Первым. Гмелин, возглавивший исследо­вания западного побережья, начиная от устья Ангары доходил до Голоустного. А Беринг, именем которого назван про­лив между Чукоткой и Аляской, зани­мался изучением восточного берега. В 1771 ‑1772 годах побывал здесь отряд академика Палласа, работавший по изу­чению Восточной Сибири. Член этого отряда Георги, возглавлял исследования на Байкале. Участник отряда Пушкарев, проплыв в течение двух лет вдоль бай­кальских берегов, составил документаль­ную карту озера. Копия этой карты хра­нится в музее Байкальской лимнологи­ческой станции Академии наук СССР. Научные исследования проводили и участники второй Камчатской экспеди­ции в 1779‑1843 годах.

Эпизодические работы по исследова­нию Байкала не прекращались и позд­нее. В 1868 году сюда были сосланы участники Польского освободительного восстания. Они не могли не заинтересо­ваться озером и по своей собственной инициативе начали исследования. Гид­робиологическими работами занимался Дыбовский. В противоположность тем, кто утверждал, что озеро не отличается разнообразием животного мира, он пока­зал обратное и предвосхитил многие современные открытия. Дыбовский пер­вым поставил вопрос об организации на Байкале постоянной научной станции.

В этот же период многое сделали ссыльные Годлевский и Ксенжепольский. А поляк Черский первым дал геологиче­ское описание котловины Байкала, вы­сказал также мысль о происхождении Байкала, интересовался его вод­ным режимом. Для определения уровня воды он сделал на отвесных при­брежных скалах шестнадцать засечек. Из них сохранилось тринадцать. Этим исследователь оказал большую услугу современным ученым. Примечательно, что имена Дыбовского, Черского, также Верещагина и академика Обручева, от­давших много сил изучению озера, носят сейчас катера Байкальской лимнологи­ческой станции.

Интенсивное изучение Байкала нача­лось в период строительства Трансси­бирской железнодорожной магистрали. Русское гидрографическое управление организовало экспедицию под руковод­ством полковника Дриженко. Его отряд работал здесь шесть лет. Дриженко со­ставил карту глубин. При этом особенно подробно изучались прибрежные глуби­ны. По существу была составлена пер­вая лоция.

В 1916 году при Президиуме Русской Академии наук образовалась Байкаль­ская комиссия. Она поставила перед со­бой задачу организации постоянной научной станции на Байкале. В 1917 году комиссия снарядила экспедицию для выбора места строительства станции. Но развернувшиеся мировые события не дали возможности провести эту работу. И только в 1924 году Глебу Юрьевичу Верещагину удалось организовать по­стоянную экспедицию. Сначала она обос­новалась в поселке Маритуй, в 1929 го­ду была переведена в Лиственничное. В 1930 году экспедиция преобразована в постоянную научную экспедицию. С этого времени, можно сказать, начались планомерные исследования великого озера.

Многое сделано в деле изучения Бай­кала. Если в 1924 году было известно 785 видов животных и растительных организмов, населяющих озеро, то к на­стоящему времени открыто более тыся­чи новых видов и сейчас нам известно, что в Байкале живут и развиваются око­ло 1800 видов животных и растительных организмов. Надо подчеркнуть,   что три четверти из них эндемичны, т. е. присущи только Байкалу.

В их числе наиболее любопытна рыба голомянка. Прежде всего она интересна тем, что она не откладывает икру, а ро­дит живых мальков. Она на одну треть состоит из жира и чрезвычайно богата витаминами. Прежде ее скупали спе­циально китайцы для медицинских це­лей. И сейчас рыбаки пользуются ее жи­ром для лечения ревматизма. Однако в последнее время она как-то «вышла» из поля зрения и изучением целебных свойств ее жира никто не занимается. Директор Байкальской лимнологической станции Г. Галазий считает, что запа­сы голомянки превосходят запасы омуля. Все дело в том, что еще не най­дены эффективные способы ее лова. Она водится на глубине до тысяча метров. И кроме того, не ходит косяками, а жи­вет сугубо в «индивидуальном» поряд­ке. Сейчас как раз изыскиваются методы лова голомянки.

Также установлено происхождение нашего знаменитого омуля. Он не яв­ляется аборигеном Байкала, также как и нерпа. И омуль и нерпа, оказывается, проникли сюда с северных морей в да­лекий ледниковый период. Здесь они ак­климатизировались, превратились в прес­новодных. Следует отметить, что бай­кальский омуль несравненно вкуснее, чем его собрат из Карского моря, ни­зовьев Енисея и Оби.

Говоря о дальнейших исследованиях Байкала, надо сказать о том, что состав­ляется карта рельефа дна, изучаются водный и ледовый режим. На станции разработан ботанический метод опреде­ления уровня воды за прошедший пе­риод.

Кроме лимнологической станции Бай­калом занимаются биолого-географичес­кий институт Иркутского Госуниверсите­та и Баргузинский заповедник. Однако надо признать, что изучение этого уни­кального явления природы ведется недо­статочно. Более того, на каждом шагу мы сталкиваемся с таким возмутитель­ным фактом, когда богатства Байкала растаскиваются, красоты его берегов уничтожаются. Все ученые, которые ког­да-либо занимались изучением Байкала, исконные жители его побережий, проник­нутые хозяйским отношением к нему, го­ворили и говорят о необходимости береж­ного подхода к озеру. Но, к сожалению, до последнего времени к их голосу мало кто прислушивался. И лишь нынче участники конференции по изучению производительных сил Бурятской АССР и Восточной Сибири пришли к мнению, что пора взять Байкал под защи­ту и оградить его от тех, кто поднимает руку на единственное, неповторимое яв­ление природы. Да, настала пора объя­вить Байкал заповедником, чтобы лучше изучить его, накопить и развить его богатства!

Чем, как не жаждой преступной на­живы, руководствуются те, кто с насту­плением поры нереста рыбы, тайно, во­ровски, а где и открыто, пользуясь бес­печностью органов рыбоохраны, выпол­зают на запрещенный законом промысел. Каких только снастей не придумывают они, каким только методом не поль­зуются, чтобы побольше вычерпать Баргузин, Верхнюю Ангару и другие реки, куда заходит омуль на нерест. Просто диву даешься, неужели у нас нет узды на браконьеров, неужели так бес­помощны у нас органы госрыбнадзора и милиции, что позволяют нарушителям безнаказанно грабить народное добро?

Огромный ущерб приносит лов покатного, т. е. отнерестившегося, омуля. Это характерно для Верхней Ангары. Здесь его вылавливают полностью и повторно омуль сюда почти не заходит. За послед­ние десять лет обнаружено свыше 9 ты­сяч нарушений правил рыболовства, за­держано более пяти тысяч нарушителей. Непонятную беспечность проявляет Бу­рятский совнархоз, которому передано. все рыболовство и рыбоводство на Бай­кале. Рыбозаготовительные организации совнархоза не только не занимаются воспроизводством рыбы, но сотнями центнеров вылавливают молодь омуля. Неразборчивы в этом отношении рыбаки Малого моря, Козловской губы, Баргузинского залива. Северного Байкала. За последние пять‑шесть лет у рыбаков было конфисковано органами рыбоохраны более 8 тысяч центнеров молоди омуля.

Другим бедствием является неблаго­устроенность нерестилищ. Как известно, большинство рек, впадающих в Байкал, используются для лесосплава. И вот ре­ки буквально заваливаются отходами леса. Это засоряет реки и отложенная икра гибнет в массовых количествах. К тому же из-за засоренности рек рыба опасается заходить на нерест. Характер­ный пример можно привести в отноше­нии осетра. Когда-то он водился в Бай­кале, но его осталось очень мало и запа­сы его восстанавливаются исключитель­но медленно, единственная причина это­му ‑ загрязненные нерестилища.

В последние годы началось строитель­ство целлюлозно-вискозных комбинатов на Селенге и других местах. Но способы очистки отходов не разработаны. Необ­ходимо обратить на это самое серьезное внимание и ни в коем случае не до­пускать того, чтобы отходы спускались прямо в реки.

Запасы омуля тают. Здравый смысл подсказывает, что надо строить рыборазводные заводы. Практика работы Большереченского рыборазводного заво­да говорит о больших преимуществах искусственного воспроизводства рыбы, оно в три‑четыре раза эффективнее естественного. Нужны заводы на реках Чивыркуйского залива, в Северном Бай­кале, на Селенге и других местах. Зна­менитый чивыркуйский омуль, не имею­щий себе равных, не играет сейчас про­мысловой роли только потому,   что запущены нерестилища. Чтобы максималь­но использовать кормовую базу Байкала и резко увеличить запасы омуля надо ежегодно выпускать до полутора‑двух миллиардов икринок. А без рыборазводных заводов сделать это невозмож­но. Кроме того, нужно обратить внима­ние на разведенке в Байкале других ценных пород рыб.

Здесь же надо сказать и о байкаль­ской нерпе. Общее ее поголовье исчис­ляется сейчас примерно в 25 тысяч го­лов. В южной части она находится под защитой закона, а в северной части она абсолютно беззащитна и подвергается уничтожению, нам нужно и в этом во­просе добиться какого-то порядка.

В 1958 году закончена первая свод­ка по фауне Байкала и Прибайкалья. Разнообразие форм пернатых оказалось здесь настолько большим, что превы­шает любой другой район нашей страны, включая знаменитое Приморье. Эти дан­ные позволяют говорить о Байкале, как о мощном центре видообразования.

Однако и в этом «птичьем царстве» не все ладно. Обнаружены чрезвычайные опустошения птичьих гнездовий, дают себя знать печальные последствия хищ­нической охоты на птиц при перелетах. Хотя бы для начала надо бы добиться организации постоянного орнитологиче­ского заказника в дельте Селенги. Ведь она служит важнейшим пунктом одного из мировых путей перелета птиц.

Замечательны окрестности Слюдянки с их богатыми месторождениями различ­ного рода минералов. Геологи давно на­мечали здесь устроить первый в Сибири минералогический заповедник. Но это пока не сделано. Сейчас эти ценности необдуманно разрушаются. Необходимо немедля выделить заповедные участки, они приобретут выдающееся научное и учебное значение для всей страны.

И вот, когда мы говорим о сохранении богатств и естественных особенностей Байкала, находятся люди, которые предлагают совершенно неоправданные теории утилизации жемчужины нашего края ‑ Байкала.

На недавней конференции по развитию производительных сил Восточной Сибири главный инженер сектора Ангары Московского отделения института «Гидроэнергопроект» Н. А. Григорович предложил проект улучшения гидро энергетической характеристики Ангары путем сооружения прорези в его истоке. Он предлагает заложить в истоке Ангары 30 тысяч тонн аммонита и произвести взрыв. Этим самым он хочет образо­вать расщелину глубиной 25 метров и шириной 10 метров. По этой прорези в долину Ангары хлынет 120 кубических километров воды. Автор уверяет, что этим самым будет увеличена выработка электроэнергии Иркутской и Братской ГЭС на 32 миллиарда киловатт-часов и путем маневрирования запасами бай­кальской воды будет осуществлено мно­голетнее регулирование энергоотдачи всех гидростанций Центральной и Вос­точной Сибири.

Когда академик А. В. Винтер говорил о Байкале, как об источнике колоссаль­ной энергии, он предостерегал, советуя обращаться с ним крайне осторожно и бережно. Инженер Н. А. Григорович явно забыл об этом. И специалисты до­казали несостоятельность расчетов авто­ра проекта. Кроме того, они показали любителям разного рода «прожектов» последствия этого эффектного взрыва.

При снижении уровня воды Байкала на 4‑5 метров будет оголена прибреж­ная полоса на 120 тысяч гектаров ‑ основная зона жизни для всей фауны и флоры. Исчезнут нерестилища рыб. Ущерб только рыбной промышленности Бурятии выразится в сумме 2 миллиар­дов рублей. Снизится уровень грунтовых вод и тогда луга и пастбища восточного побережья могут превратиться в зону полупустыни. Интенсивный размыв бе­реговой полосы при колебании уровня воды грозит Кругобайкальской желез­ной дороги. И вообще трудно предуга­дать все последствия. И притом ‑ как отразится на Ангарской долине эта ла­вина воды?

Надо думать, что проект не выйдет из пределов конторы, где он составлял­ся. На этом должна настоять обществен­ность Бурятии. Попытки посягнуть на уникум природы весьма опасны!

Велик и могуч Байкал. Во всем мире не найти ему подобного. Как же нам не гордиться этим! Мы радуемся, глядя на караваны судов, бороздящие его воды, радуемся, когда с веселыми песнями и полными неводами возвращаются с про­мысла рыбаки. Мы любим эти скалистые берега, высокое синее небо под цвет морских волн. Пусть тучнеют косяки рыбы в море и множатся соболи в при­брежной тайге, пусть лес девственный спускается к самой воде и не слышно будет гари пожара. Мы желаем, чтобы сверкали огни электростанций, белели в распадках здравницы народные, чтоб шумел и пенился Байкал полноводный, могучий, богатый и неистощимый.

Назад в раздел