Роль убежищ в жизни соболя очень велика и разнообразна. В них зверьки спасаются от врагов, укрываются от холода и непогоды, рожают и воспитывают потомство. Между тем человеку найти соболиное убежище очень нелегко, и обычно сделать это удается только с помощью хороших собак или вытрапливая зверька по свежему снегу. Поиски выводковых убежищ - задача особенно сложная, доступная только наиболее сообразительным, специально натренированным лайкам. Следует отметить, что, даже найдя убежище, далеко не всегда удается его изучить. Так, например, очень трудно добраться до гнезд, устроенных в каменных россыпях, в лабиринтах пустот, между обломками скал или огромными окатанными валунами, покрывающими сотни квадратных метров горных склонов. Не всегда доступны и убежища в дуплах старых мощных деревьев. Пустоты с перегородками нередко пронизывают значительную часть ствола от корней до кроны, и разобраться в хаотическом переплетении ходов и найти затаившегося зверька не хватает ни сил, ни времени, особенно, если работа ведется зимой. Следует подчеркнуть, что проникнуть в убежище можно, только разрушив его, поэтому исследования такого рода допустимы только в угодьях, отличающихся высокими гнездовыми и защитными условиями, где зверек без труда может найти себе новое убежище взамен разрушенного. Этим требованиям отвечали кедровники долины Таркулика. Одновременно здесь же отмечалась максимальная численность и плотность соболиного населения, что способствовало успеху отлова соболей, а следовательно, и поиску их убежищ.
Таким образом, полученные нами материалы полнее всего характеризуют типологию убежищ кедровых лесов Прибайкалья, так как именно здесь было найдено наибольшее количество соболиных гнезд. Проводя исследования в иных биотопах, мы, естественно, получили бы несколько иную картину, более характерную для конкретных условий обитания соболя.
Занимаясь отловом и мечением соболей, мы имели возможность осмотреть более 110 гнезд (табл. 42). Для того чтобы избежать возможных ошибок, мы регистрировали только те убежища, которые носили свежие следы пребывания и в которых были добыты сами зверьки. При этом обязательным условием было наличие четких признаков пользования гнездом: обтертых стенок дупел, царапин, прилипшей шерсти, остатков пищи и т.п. Основная масса убежищ найдена зимой, остальные - весной, летом и осенью.
В.В. Раевский (1947), характеризуя убежища кондо-сосьвинских соболей по продолжительности пользования, выделял группы постоянных, временных и случайных гнезд. К первой из них он относил гнезда, которыми зверек пользуется длительное время; ко второй - гнезда, используемые эпизодически; к третьей - все временные убежища случайного характера, в которых зверек отдыхает только однажды. Если исходить из этой классификации, то среди обследованных нами убежищ около 80 % принадлежали к числу постоянных, остальные относились к группе временных и случайных. В большинстве постоянных и во многих временных гнездах нами были пойманы соболи. При этом в качестве постоянных убежищ зверьки обычно предпочитали дуплистые кедры, значительно реже это были дуплистые лиственницы и сосны. Относительно редко убежища встречались в дуплах осин, тополей и других пород, объясняется это тем, что среди всех хвойных деревьев именно кедр чаще всего имеет дупла. Пустоты в стволах других пород встречаются значительно реже, развиты слабее и менее удобны для жилья. Старые осины и особенно тополя имеют пораженные гнилью стволы, но дупла в них обычно слишком обширные, нередко сырые и поэтому более холодные.
Предпочтение, отдаваемое соболем кедру, не случайно. Сибирский кедр - крупная порода с кряжистым стволом и мощной корневой системой. Толстые, сплющенные с боков и растопыренные в разные стороны корни настолько массивны, что образуют как бы пьедестал, на котором возвышается дерево. Переплетение корней сверху прикрыто толстым слоем опавшей хвои, мха, мелких кустарничков и другой растительностью, внизу же образуются обширные ниши и пустоты, создающие приют мелким животным.
В Северо-Восточном Прибайкалье значительная часть перестойных кедров поражена сердцевинной гнилью, поэтому в старых кедровниках встречается множество дуплистых деревьев - живых и мертвых. Пытаясь оценить масштаб этого явления, в 1980-х гг. я вначале обследовал деревья, сваленные в низовьях р. Давша при прочистке дороги. Оказалось, что из 100 кедров диаметром от 20 см и выше 68 имеют гнилую сердцевину с дуплом различной величины. У лиственницы гнилью были поражены лишь 8 из 30 деревьев (т.е. около 30 %). Когда позднее я расширил обследование и проверил с помощью возрастного бура кедры по побережью Байкала в районе п. Давша и в долине р. Таркулик вплоть до ее среднего течения, то оказалось, что гнилью поражены от 37 до 96 % деревьев (табл. 43).
Таким образом, выяснилось, что в перестойных кедровниках гнилью в той или иной форме поражена большая часть древостоя. Оценивая явление в целом, следует отметить, что заболевание лесов гнилью, несомненно пагубное для качества древесины, создает ряд преимуществ для лесной фауны. Дуплистость деревьев существенно повышает защитные свойства угодий для многих животных и соболя в том числе. В перестойных кедровниках у соболя не возникает проблем с поиском убежищ. Следует отметить, что особенно часто распространены прикорневые дупла. Вход в такое дупло обычно расположен ближе к центру ствола у основания корней. Очень часто в комле, корнях и стволе дерева образуется сложнейший лабиринт сообщающихся между собой пустот. Нередко корневые системы соседних кедров налегают друг на друга. В таком случае соболь часто оказывается недосягаемым для большинства врагов. Юркнув между корнями дерева, он имеет очень широкий выбор Действий: может скрываться в одном из корневых дупел или же незаметно перебраться оттуда в дупло ствола и оказаться в нескольких метрах над землей; может перебраться под корни соседних кедров и нагромождение валежин, особенно, если они засыпаны снегом. Несмотря на обилие кедровых дупел, не каждое из них отвечает требованиям зверька. Соболь обычно выбраковывает сырые дупла (летом стенки их влажные, а зимой покрыты инеем), в них зверек может найти лишь случайное укрытие, чтобы скрыться от опасности. Дуплистые деревья с выходом в верхней части ствола используются редко, видимо, они недостаточно теплы. Убежища в них мы встречали, когда не было сильных морозов. Малопригодны для зверька и просторные дупла с двумя выходами - у почвы и повыше ' над землей, вероятно, в них бывает сквозняк. Отмеченные требования относятся и к валежинам.
Устройство постоянных убежищ представлено на рисунке 11 (А> Б, В, Г, Д), дающем представление об основных типах выводковых гнезд.
Чаще всего нам встречался первый из них. Основная особенность выводкового гнезда заключается в том, что оно, располагается в наиболее сухих участках леса, исключающих заливания корневой системы дерева талыми водами. Дупло должно быть сухим в любую погоду. Выводковое гнездо, расположенное на участке с признаками заболачивания, было встречено только один раз, но и оно находилось в большом дупле старого мощного кедра и было совершенно сухим. Один из надежных признаков выводкового гнезда - это «детский кал». Вскрывая соболиный «запуск» в конце мая - начале июня, мы всегда находили в нем экскременты соболят, резко отличающиеся по внешнему виду от фекалий взрослых животных. Они значительно меньше по величине, тоньше, черного Цвета, бесструктурные, пастообразной консистенции. Обнаружив в гнездовой подстилке такие экскременты, можно с уверенностью предполагать, что в дупле где-то затаились соболята. Автор думает, что этот признак появляется тогда, когда малыши начинают есть принесенный матерью корм, и она уже не справляется с их вылизыванием.
Подстилкой в выводковом гнезде, как и в большинстве других, обычно служит древесная труха. Здесь же встречаются шерсть мышевидных, лапки или клочья их шкурок, перья птиц, чешуйки кедровых шишек. Убежище часто состоит из нескольких камер или отделов дупла, служащих гнездом, «уборной», «кладовой». «Кладовые», по-видимому, образуются у кормящих самок в период изобилия корма. В нашей практике это наблюдалось только в мае 1970 и июне 1975 г. Количество экскрементов, найденных нами в этих гнездах, обычно было небольшим и не шло ни в какое сравнение с мощными подснежными скоплениями кала, иногда встречающимися недалеко от зимних убежищ.
«Кладовые» отмечены автором в 6 гнездах. Они представляли собой небольшие запасы пищи (табл. 44).
Здесь же были остатки съеденных животных: лапки и кончик мордочки полевки, лапка кедровки, шерсть мышевидных и перья птиц. Запасы корма зарегистрированы весной 1970 г. - в сезон с исключительным изобилием прошлогодних кедровых шишек и высокой численностью мышевидных - и летом 1975 г. при относительно высокой их численности. В остальные сезоны подобного мы не наблюдали. Правда, летом 1968 г. в убежище уже самостоятельного сеголетка был найден труп бельчонка с прокушенным черепом, а весной 1971 г. в сыром дупле, где пряталась взрослая холостая самка, мы обнаружили сильно высохшую тушку белки, но это единичные факты. Вероятнее всего предположить, что самка всегда в каком-то количестве приносит пищу непосредственно в гнездо. Корм необходим молодняку, но запасы образуются только в период изобилия пищи, когда соболята не успевают съесть принесенное.
Выше уже отмечалось, что дупла кедра нередко отличаются чрезвычайно сложным строением. Помимо сети корневых дупел старые кедры зачастую имеют многослойные камеры в стволах, разделенные перегородками различной толщины. Примечательно, что дважды в таких «многоквартирных» убежищах рядом с гнездом соболя мы находили гнезда бурундуков, сделанные из сухих березовых листьев. В одном случае выводок из 6 голых слепых бурундучат в корневом дупле кедра отделяла от камеры с соболятами и соболюшкой рыхлая пробка из древесной трухи толщиной в 4-5 см, в другом - 5 еще слепых бурундучат были отгорожены от соболюшки подгнившей перегородкой многослойного дупла в стволе кедра. Таким образом, в обоих случаях при желании соболь довольно легко мог расправиться с бурундуками, однако почему-то не сделал этого. В статье С.А. Корытина (1970) указывается, что агрессивная реакция хищника на жертву может тормозиться рядом факторов. В частности, это может быть при совместном обитании в одной норе или при встречах в районе гнездового участка хищника. В Кара-Кумах нам приходилось встречать гнезда саксаульных воробьев, свитые в основании гнезд пустынных воронов и сарычей. По-видимому, аналогичное явление наблюдается во взаимоотношениях соболя с его жертвами.
Иногда выводковое гнездо может помещаться в дупле ствола. В двух случаях вход в него располагался в 90-110 см от поверхности земли. У нескольких других убежищ (в стволе лиственниц и сосен) вход находился на высоте от 8 до 13 метров. В выводковых гнездах сухо и чисто. Экскременты молодняка мы находили в дуплах только тогда, когда соболята достигали уже не менее 2/3 величины взрослых особей. Убежища в крупнокаменистых россыпях встречались неоднократно, но добраться до гнезда не удавалось ни разу. На рис.11Д изображено убежище именно такого типа, найденное В.Р. Жаровым в верховьях р. Давша в подгольцовом поясе. Оно располагалось в крупно каменистой россыпи вблизи зарослей кедрового стланца, вход имел сечение 12x35 см, глубина составляла 120 см.
Все изображенные на схемах типы убежищ соболи используют в любое время года. И все же в середине зимы, в самые сильные морозы, они предпочитают гнезда в дуплах корней и комлях деревьев, как наиболее теплые. Другие убежища, представленные на Рис. 11 Б, В, Г, Д, используются в остальные времена года, включая и начало зимы, когда нет сильных морозов. Временные убежища, изображенные на рис.12 (Е, Ж, 3), служат соболю зимой, но не продолжительное время.